Синдром гладиатора - Страница 111

111

— Взаимно, — признался я. И мы выпили. Где-то внутри меня разом стало тепло, а мне самому — уютно и спокойно. По крайней мере, сейчас я точно знал, что моей жизни ничто не угрожает.

— Насколько я понимаю — ты сгораешь от любопытства, так? — спросил он, аккуратно завинчивая крышечку на бутылке.

— Естественно.

Закурив, я развалился на мягком сиденье. В салоне работал кондиционер, и вместо дикой жары, стоявшей на улице, здесь царила приятная прохлада.

— Тогда спрашивай, так будет проще. — Он был непривычно серьезен.

— Это ты позвонил мне в Геную?

— Я, я, — усмехнулся Рихо. — Натюрлих… И вчерашний снайпер — это тоже я. В смысле — мой.

— Как ты меня нашел?

— Элементарно. За мадемуазель Бономи мы следим уже несколько дней, а сегодня я с утра отправил своих людей во все отделения Royal Banc of Kanada. Сам понимаешь, остальное — дело техники.

— Понял. Скажи, а какого черта ты здесь делаешь?

— Как обычно… — Рихо пожал плечами. — Стою на страже интересов босса.

«Боссом» он всегда называл отца. Только — «босс», и никак иначе.

— Насколько я знаю, ты ведь в курсе всей этой истории? — поинтересовался он.

— Почти в курсе. О планах отца я понятия не имею.

— Ну… О его планах знает только он. Мне достаточно указаний. Короче говоря, дело обстоит следующим образом… Босс и твой мудак генерал заключили пакт о ненападении. Стрекалову достался ты, а боссу… Ты ведь слышал о досье, которые хранятся у Стрекалова?

Я молча кивнул.

— Вся эта ерунда с американцами началась из-за Стрекалова. Они почему-то до смерти перепугались возможной огласки и решили убрать Давида Липке. А параллельно затеяли операцию, в результате которой сицилийские кланы, в том числе известный тебе дон Кольбиани, получали доступ к финансовой структуре Северной Италии, куда раньше их никто бы не допустил. Все это наносило сильный удар по нашим позициям здесь. Босс пытался договориться с Кольбиани, чтобы хоть как-то ограничить его аппетиты, но ЦРУ умудрилось пообещать сицилийцам «зеленый коридор», и Кольбиани закусил удила. Он и слушать ничего не хотел о разделе сфер влияния. Вот тогда меня сюда и прислали.

Он замолчал, задумчиво глядя на меня своими круглыми голубыми глазами. Потом решительно открутил крышку с бутылки и сделал из нее большой глоток. Я забрал у него виски и тоже основательно приложился.

— В общем, я здесь уже почти месяц. Ей-богу, если мне когда-нибудь удастся вырваться из этой чертовой страны, при слове «Италия» я еще долго буду вздрагивать и ходить под себя. Так все запутать…

Он покачал головой и отнял у меня бутылку.

— Ты ведь общался с этим ублюдком — Стеннардом? И как он тебе? Вот-вот… Они, по-моему, сами запутались в своих потенциях. Денег у ЦРУ не было, а итальянцы им ничего не дали. Тогда Стеннард связался с Кольбиани и через него начал воплощать план, разработанный Липке — скупать все, на чем держалась Паола Бономи. Они хотели таким образом выбить почву из-под ног этого… Как его?

— Босси, — подсказал я. Рихо кивнул.

— Да. LEGA NORD. В финансовых тонкостях я не очень разбираюсь, знаю только, что на каком-то этапе Филипп перехватил у них инициативу.

— Подожди… — прервал я его. — Филипп тоже здесь?

Филипп служил личным секретарем и советником еще у моего деда, Кристиана Дюпре. Он сохранил свои позиции и тогда, когда главой дома стал отец. Последние десять лет Филипп являлся вторым человеком в Империи и все «деликатные» проблемы, не требующие вмешательства отца, решал именно он.

— Естественно, — удивился Рихо. — Неужели ты думаешь, что босс сам занимается этой ерундой?

Я промолчал. Масштабы Империи, которой руководил отец, упорно не желали помещаться у меня в голове. Если эта схватка Севера и Юга Италии ерунда, то что же тогда — не ерунда? Свихнуться можно…

— Короче, сейчас все структуры, которые ранее контролировала синьора Бономи, принадлежат боссу. И его совершенно не устраивает поведение сицилийцев. Кольбиани окончательно зарвался, и в последние несколько дней вступил в открытую конфронтацию. Его поддерживают некоторые политики в Риме, плюс американцы давят на итальянское правительство… В принципе, все это решаемо, но сделать мы ничего не могли, потому что у Стеннарда было мощное оружие — Давид. Если бы они устроили легкую утечку материалов по фактам сотрудничества концерна Дюпре и Давида Липке… Случился бы большой скандал. Поэтому боссу пришлось заключить с американцами договор — он отказывается от борьбы с Кольбиани и уступает ему Север, а они не дают хода материалам Давида.

— Скажи, а эти переговоры тоже велись между Филиппом и Стеннардом? — спросил я.

— Нет. Это гораздо более высокий уровень. До нас доходили уже результаты. В частности — то, что Стеннард тебя отпустил — одно из условий прошлого договора.

— Что значит — прошлого? — не понял я.

— Ха! — весело ухмыльнулся Рихо. — Ты же вытащил Липке из рук Стеннарда. Понимаешь?

— То есть… У американцев теперь нет ни одного козыря против отца? — начал постепенно соображать я.

— Иногда ты бываешь удивительно проницательным, — сделал мне комплимент Рихо. — Особенно, если тебе все разжевать и положить в рот. Ну ладно, ладно, не злись… Филипп сейчас с нетерпением ждет эту самую синьору Бономи…

— Синьорину, — машинально поправил я.

— Да какая, к черту, разница! — рявкнул он. — Мадам, мадемуазель… Лишь бы польза была. Если она согласится на те условия, которые поставит ей Филипп, то мы поддержим ее в борьбе против Кольбиани. Ты даже не представляешь, как мне хочется выпотрошить этого старого барсука.

111