Синдром гладиатора - Страница 109

109

— Что это значит? — Я подозрительно посмотрел на своих спутников, но они едва ли лучше меня разбирались в происходящем. Давид удивленно взирал на раболепного официанта, а Паола с недоумением — на меня. Было не похоже, чтобы кто-то из них мог заказать бутылочку «Veuve Clicquot», горлышко которой недвусмысленно торчало из белоснежной салфетки.

Ни слова не говоря, официант протянул мне большой, очень красивый конверт. Затем он торжественно налил в бокал немного шампанского и заученным движением преподнес его Паоле. Пить она, впрочем, не спешила. Такой же бокал появился перед Давидом. Ко мне у официанта явно было какое-то особое отношение. Наполнив последний бокал, остававшийся на подносе, он, заметно волнуясь, одной рукой достал из ведерка со льдом нечто, весьма напоминающее стеклянную пробирку, и опрокинул ее в предназначенное мне шампанское. И только после этого бокал был торжественно водружен передо мной.

— Синьор, приславший вам эту бутылку, просил передать ее именно таким образом, — глуховатым от волнения голосом сообщил наконец этот «фокусник».

И я прекрасно понимал причину, заставившую его нервничать. Еще бы! В стоявшем передо мной высоком, идеально чистом бокале, наполненном шипящим и пенящимся шампанским, плавал какой-то противный, длинный и зеленый червяк. «Здравствуй, папа», — обреченно подумал я. И игнорируя изумленные взгляды своих спутников, привстал из-за стола, внимательно оглядывая зал. Ну да, все так и есть. Осталось только выяснить, где прячется этот… Чурка нерусская!

Композиция была разыграна классически. Компания «спортсменов», резко переставшая веселиться, наглухо заблокировала выход из ресторана и, не скрывая интереса, во все глаза наблюдала за моей реакцией. Двое молодых парней, сидевших на высоких никелированных «табуретках» возле стойки, также обернулись в нашу сторону и всем своим видом демонстрировали — «Проход закрыт». Расстегнутые спортивные сумки, лежащие у «мальчиков» на коленях, лишний раз это подтверждали. Слишком хорошо я представлял, что можно носить в таких сумках. Была и еще парочка «напряженных спин», но их присутствие уже не играло никакой роли. Капкан ставил «профи» высочайшего класса, и вырваться из него без потерь было невозможно. Да и желание совершать очередной подвиг во мне почему-то отсутствовало. Жизнь повернулась в очередной раз, вот и все… Дьявол, ну где же этот поганец?

И тут я его заметил. Метрах в десяти от нашего столика спиной к нам сидели двое — мужчина в легкой шелковой рубашке и молодая светловолосая женщина. До шумной сценки на улице данный столик пустовал, значит, вся эта спортивная возня с рюкзаками и девушками была разыграна специально для меня. И пока я щелкал клювом, он совершенно спокойно вошел в кафе и занял место за колонной, почти скрывавшей его от меня. М-да… Единственное, что мне оставалось сделать, — это почтительно снять шляпу и вручить ему переходящую пальму первенства. Распечатав конверт, я вынул из него лист превосходной бумаги с золотым обрезом и развернул его. Ну, естественно… Ничего другого я от него и не ожидал.

«Сир! С чувством глубочайшего удовлетворения сообщаю вам:

Как единственный член Ордена я принял решение: избрать Вас Почетным Кавалером Ордена Зеленого Червяка. По этому случаю счастлив преподнести Вам персональный экземпляр и беру на себя обязанность заменить вышеозначенный Символ в случае его издыхания.

P.S. Рекомендую держать врученную Вам регалию в шампанском сортов «Veuve Clicquot», и «Roederer Cristal 1888». Кажется, это способствует его здоровью».

Подпись отсутствовала, но и без этого я прекрасно помнил свое письмо, посланное месяц назад из Амстердама. Искать автора не было никакой необходимости. Медленно, с большим чувством скатав послание в тугой бумажный шарик, я с силой запустил его в аккуратно подстриженный затылок сидевшего за колонной мужчины.

— Здравствуй, сукин сын, — вежливо поздоровался я по-русски, когда его счастливая физиономия появилась из-за колонны.

В ответ Рихо Арвович Эвер, с лицом, исполненным прямо-таки неземного блаженства, продемонстрировал жест, известный, по-моему, даже новозеландским папуасам — сжатая в кулак рука с вытянутым средним пальцем. И скрипя всем сердцем, я вынужден был с ним согласиться. Особенно когда обернулась его спутница. Радостная улыбка мадемуазель Софи Моран, иначе известной как девушка Даша, просто не оставляла мне иного выбора. В этом раунде чертов эстонец «поимел» меня решительно и бесповоротно.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«Кх-ха!» — с громким выдохом закончив сложную фигуру и разжав пальцы, я резко развернулся и замер в классической стойке. Две пары тяжелых нунчак стремительно неслись к мишени, издавая в полете тонкий, едва различимый свист. Следить за ними не было нужды, я и так знал, что они неминуемо воткнутся в макивару, укрепленную в углу большого зала. Короткая дробь ударов лишь подтвердила мою уверенность.

Со стороны входных дверей послышались жидкие аплодисменты. Вошедший несколько минут назад в зал Рихо выражал свое восхищение. Я обернулся.

— Ну вот, — произнес он, подходя ближе. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего подходящего, Рихо со вздохом подтянул повыше брюки и уселся прямо на гладкую деревянную поверхность пола.

— А ты ныл, что совсем вышел из формы, — закончил он, окидывая меня взглядом.

— Я не ныл, — буркнул я, садясь на поджатые под себя ноги рядом с ним. — Я жаловался.

— Я и говорю — ныл.

— Дурак ты, Рихо. С теплыми, волосатыми ушами, — вернул я любезность. — Там есть какие-нибудь изменения?

109